МАСТЕРСКАЯ МУЗЫКАЛЬНОГО ВИДЕО
АНДРЕЯ МУСИНА И АЛЕНЫ КУКУШКИНОЙ
АНДРЕЯ МУСИНА И АЛЕНЫ КУКУШКИНОЙ
КАМПУС В АЗЕРБАЙДЖАНЕ
ЯНВАРЬ 2016
ЯНВАРЬ 2016
ПУТЕШЕСТВИЕ И СЪЕМКИ В СТАРОМ БАКУ, ГОРАХ ГОБУСТАНА, ШЕКИ
ПРЕКРАСНОЕ НАЧАЛО
Мы начали планировать путешествие за несколько месяцев, изучали карту и привыкали к названиям, которые теперь уже не кажутся странными.
Мы — это студенты 2 курса факультета музыкального видео вордшопа BBDO: Марина, Ваня, Наташа и Маргарита, еще с нами поехала Даша из Иркутска, с которой мы познакомились на фестивале "Байкал. Точка возврата". Сама идея поехать в Баку зимой принадлежала нашим педагогам: Алене и Андрею.
Мы — это студенты 2 курса факультета музыкального видео вордшопа BBDO: Марина, Ваня, Наташа и Маргарита, еще с нами поехала Даша из Иркутска, с которой мы познакомились на фестивале "Байкал. Точка возврата". Сама идея поехать в Баку зимой принадлежала нашим педагогам: Алене и Андрею.
В итоге карта нашего путешествия выглядела так.
Мы прилетели в аэропорт имени Гейдара Алиева и сразу под ногами почувствовали мягкие ковры. Аэропорт очень современный, похож на дворец, и совсем не похож на Домодедово. Мы поселились в квартире около старого города и пошли на прогулку. Наташа боролась с гриппом в Москве. Мы путешествовали на микроавтобусе и поезде, а вечером обсуждали увиденное в ресторане в старом Баку.
Старый город — старинный жилой квартал и историко-архитектурный заповедник, здесь мы провели много времени в поисках локаций для съемок, были на Девичьей башни, во Двореце Ширваншахов, в доме-музее Таира Салахова, а вечером пили чай с пахлавой в уютном ресторане.
Марина Толстоброва
Уникальная, необычная натура может задать и творческий импульс, и идею мизансцены, пластического решения. Впервые, как мне кажется, я почувствовала, как это может происходить, от начала до конца. Это, конечно, не означает, что достаточно найти локацию и все сложится само, но правильная неожиданная локация подталкивает, сотрудничает, выступает соавтором. Это круто.
Уникальная, необычная натура может задать и творческий импульс, и идею мизансцены, пластического решения. Впервые, как мне кажется, я почувствовала, как это может происходить, от начала до конца. Это, конечно, не означает, что достаточно найти локацию и все сложится само, но правильная неожиданная локация подталкивает, сотрудничает, выступает соавтором. Это круто.
Иван Смурыгин
Мне понравилось как мы снимали в старом городе. Это большой каменный лабиринт, в котором приоткрывается местная жизнь, через повадки людей, разговоры, через то, как пустеет веранда для реслинга под голой виноградной лозой, как устроен двор за калиткой бирюзового цвета. Это
была очень интересная, но чужая среда, поэтому немного опасная. Иногда приходилось очень быстро перемещаться, после замечания патрулирующего охранника. Но такая партизанская съемка мне нравилась.Бывало идешь по уже до мозолей знакомой улице, и видишь на маленькой и
тесной площади белую палатку. вокруг и внутри нее общаются люди, кто-то расставляет стулья, идет пар из кастрюли с чаем. Это поминальная палатка. Удивительно, она как паттерн одинаковая, что в старом городе Баку, что ближе к границе с Дагестаном на 800 км севернее: те же
стулья, ее также колышет ветром, то же спокойствие.
Мне понравилось как мы снимали в старом городе. Это большой каменный лабиринт, в котором приоткрывается местная жизнь, через повадки людей, разговоры, через то, как пустеет веранда для реслинга под голой виноградной лозой, как устроен двор за калиткой бирюзового цвета. Это
была очень интересная, но чужая среда, поэтому немного опасная. Иногда приходилось очень быстро перемещаться, после замечания патрулирующего охранника. Но такая партизанская съемка мне нравилась.Бывало идешь по уже до мозолей знакомой улице, и видишь на маленькой и
тесной площади белую палатку. вокруг и внутри нее общаются люди, кто-то расставляет стулья, идет пар из кастрюли с чаем. Это поминальная палатка. Удивительно, она как паттерн одинаковая, что в старом городе Баку, что ближе к границе с Дагестаном на 800 км севернее: те же
стулья, ее также колышет ветром, то же спокойствие.
Храм огнепоклонников Атешгях,
заповедник Гала,
горящая гора Янардаг.
Марина Толстоброва
Переходы. Узлы. Изменения.
Земля, которая горит.
Пламя, застывшее в металле и камне.
Металл, ажурный и хрупкий, как бумага.
заповедник Гала,
горящая гора Янардаг.
Марина Толстоброва
Переходы. Узлы. Изменения.
Земля, которая горит.
Пламя, застывшее в металле и камне.
Металл, ажурный и хрупкий, как бумага.
Иван Смурыгин
Странно, что огонь мне почти не вспоминается. Над каменными жерлами сделанными из оникса,
из которых выходит огонь на протяжении сотен, а может и тысяч лет расположился холм, как огромное одеяло.
Он был покрыт тонким слоем травы, но это было обманчиво, т.к. нога увязала в жидкой
грязи. Эта грязь как вирус пачкала все, быстро перемещалась по одежде и мгновенно сохла на ветру,
как будто бы хотела сбежать из своего болота.
Странно, что огонь мне почти не вспоминается. Над каменными жерлами сделанными из оникса,
из которых выходит огонь на протяжении сотен, а может и тысяч лет расположился холм, как огромное одеяло.
Он был покрыт тонким слоем травы, но это было обманчиво, т.к. нога увязала в жидкой
грязи. Эта грязь как вирус пачкала все, быстро перемещалась по одежде и мгновенно сохла на ветру,
как будто бы хотела сбежать из своего болота.
Гобустан
Наташа Ситникова
Неизгладимое впечатление оставил Гобустан. Очень странная местность заставила меня спросить, что здесь было раньше и оказалось, что море. Я ходила по камням и пещерам и представляла, как здесь проплывали огромные рыбы, лавируя между колыхающимися спиралями водорослями. Проявляющиеся при движении солнца древние рисунки на скалах заставили еще раз осознать как важен для изображения свет.
Открытием было, что в обычном советском качающемся поезде можно снять красивое видео, по которому даже не догадаешься, что это поезд. И что в качестве освещения можно использовать простую пластиковую бутылку с водой - это вышло случайно, так как мы забыли отражатель, а получилось фантастически круто.
Полезным был опыт работы режиссеров с не актерами и пластикой.
Марина Толстоброва
Надписи и послания, пересекающиеся и скрещивающиеся, завязанные в узлы. Идущие с востока на запад и с запада на восток. Индия и Рим, оставившие свои отметины на скалах ушедшего моря. Арабская каллиграфическая вязь, текущая справа налево, словно против привычного хода времени, лист рукописи - как остатки городских стен, занесенных песком, едва обнаруживающие бывшие улицы и стены. Сам старый город, с его изгибами и лепестком Девичьей башни – чем не письмо?
Письмо об уходящем времени.
Неизгладимое впечатление оставил Гобустан. Очень странная местность заставила меня спросить, что здесь было раньше и оказалось, что море. Я ходила по камням и пещерам и представляла, как здесь проплывали огромные рыбы, лавируя между колыхающимися спиралями водорослями. Проявляющиеся при движении солнца древние рисунки на скалах заставили еще раз осознать как важен для изображения свет.
Открытием было, что в обычном советском качающемся поезде можно снять красивое видео, по которому даже не догадаешься, что это поезд. И что в качестве освещения можно использовать простую пластиковую бутылку с водой - это вышло случайно, так как мы забыли отражатель, а получилось фантастически круто.
Полезным был опыт работы режиссеров с не актерами и пластикой.
Марина Толстоброва
Надписи и послания, пересекающиеся и скрещивающиеся, завязанные в узлы. Идущие с востока на запад и с запада на восток. Индия и Рим, оставившие свои отметины на скалах ушедшего моря. Арабская каллиграфическая вязь, текущая справа налево, словно против привычного хода времени, лист рукописи - как остатки городских стен, занесенных песком, едва обнаруживающие бывшие улицы и стены. Сам старый город, с его изгибами и лепестком Девичьей башни – чем не письмо?
Письмо об уходящем времени.
Даша Наумова
Если говорить про процесс учебы, то его как такового не существовало - кампус работает в формате 24/7. Нельзя отделить время на «съемки» и «не съемки». Для меня подготовка, обдумывание сцен и бесконечно прекрасные вечерние разговоры, обсуждения, обмен мнениями дали гораздо больше в плане профессионального роста.
Про горы и старинные албанские церкви говорить невозможно, это бессмысленно и это надо чувствовать. Отдельная, захватывающая микро вселенная.
Если говорить про процесс учебы, то его как такового не существовало - кампус работает в формате 24/7. Нельзя отделить время на «съемки» и «не съемки». Для меня подготовка, обдумывание сцен и бесконечно прекрасные вечерние разговоры, обсуждения, обмен мнениями дали гораздо больше в плане профессионального роста.
Про горы и старинные албанские церкви говорить невозможно, это бессмысленно и это надо чувствовать. Отдельная, захватывающая микро вселенная.
Марина Толстоброва
Было настроение, состояние, которое, как мне кажется, мы старались запечатлеть в съемках – настроение, продиктованное окружавшим нас пространством. Непривычным, иным, наполненным светом, огромным. Не враждебным, но по-восточному скрытным и открытым одновременно, таинственным, изменчивым, шифрующимся, как песок уходящий сквозь пальцы - он вокруг и его не удержать. Все это завораживало и настораживало, зачаровывало, заставляло вглядываться и вслушиваться - вокруг и в себя.
Настроение не нужно было воссоздавать – ему достаточно было поддаться, проникнуться. Оно пропитывало сразу, как запах полыни, согретой солнцем, как звон металлического колокола на ветру, как шорох и шепот среди скал.
Было настроение, состояние, которое, как мне кажется, мы старались запечатлеть в съемках – настроение, продиктованное окружавшим нас пространством. Непривычным, иным, наполненным светом, огромным. Не враждебным, но по-восточному скрытным и открытым одновременно, таинственным, изменчивым, шифрующимся, как песок уходящий сквозь пальцы - он вокруг и его не удержать. Все это завораживало и настораживало, зачаровывало, заставляло вглядываться и вслушиваться - вокруг и в себя.
Настроение не нужно было воссоздавать – ему достаточно было поддаться, проникнуться. Оно пропитывало сразу, как запах полыни, согретой солнцем, как звон металлического колокола на ветру, как шорох и шепот среди скал.
Шеки
Город Шеки расположен в 380 км западнее Баку, вблизи грузинской границы. Это одно из самых старых поселений на Кавказе, многие находки на его территории имеют возраст более 2500 лет. Гордость древнего Шеки – Королевский дворец Шекинских ханов, построенный в XVIII веке без единого гвоздя с роскошными стенными росписями и ажурными окнами, в каменной цитадели.
Иван Смурыгин
На этом кампусе мы были в уникальных местах, даже тогда когда не все шло по плану. Как-то раз мы проделали расстояние в 700км, 350 днем и 350 вечером. Наша цель была приехать в красивые, необычные локации, а приехали мы на современный горнолыжный курорт. Но он имел одну особенность – из-за несезона он был совершенно пустой: пустые дорожки, пустые подъемники, закрытые кафе, молчаливые веранды со сложенными столами. Лишь горы, ветер и все. Для меня, когда масштабные рукотворные пространства пустые – это уникально. На обратном пути уже стемнело. Я вспомнил произведение Жюль Верна "Из Пушки на Луну", потому что мы тряслись в темном микроавтобусе 4 часа, словно внутри железной коробки, а пролетающие мимо фары машин, как в супер быстром сканере лишь на мгновение освещали наши лица.
На этом кампусе мы были в уникальных местах, даже тогда когда не все шло по плану. Как-то раз мы проделали расстояние в 700км, 350 днем и 350 вечером. Наша цель была приехать в красивые, необычные локации, а приехали мы на современный горнолыжный курорт. Но он имел одну особенность – из-за несезона он был совершенно пустой: пустые дорожки, пустые подъемники, закрытые кафе, молчаливые веранды со сложенными столами. Лишь горы, ветер и все. Для меня, когда масштабные рукотворные пространства пустые – это уникально. На обратном пути уже стемнело. Я вспомнил произведение Жюль Верна "Из Пушки на Луну", потому что мы тряслись в темном микроавтобусе 4 часа, словно внутри железной коробки, а пролетающие мимо фары машин, как в супер быстром сканере лишь на мгновение освещали наши лица.
Даша Наумова
«И снилось ему, как девочка играет с невидимой водой»... Снимали в горах, возле Махачкалы. На ногах кроссовки, под ногами тонны мокрого, талого снега и такой холод, когда чувствуешь, что мерзнут именно кости. Так весь день. Вечером снова снимали, но уже в тепле. Помню, что спать хотелось до каких-то диких слез. Это сейчас смотрю куски еще даже необработанного материала и хочется еще раз это пережить, потому что ярче еще не было».
«И снилось ему, как девочка играет с невидимой водой»... Снимали в горах, возле Махачкалы. На ногах кроссовки, под ногами тонны мокрого, талого снега и такой холод, когда чувствуешь, что мерзнут именно кости. Так весь день. Вечером снова снимали, но уже в тепле. Помню, что спать хотелось до каких-то диких слез. Это сейчас смотрю куски еще даже необработанного материала и хочется еще раз это пережить, потому что ярче еще не было».
Наташа Ситникова
Кампус в Баку стал для меня настоящим преодолением себя.
Все началось с того, что за день до него я заболела. Заболела очень сильно, так, как никогда до этого. Я поменяла билет и через пять дней, сбив очередной раз температуру 38, я поехала в аэропорт, решив что это когда-нибудь уже должно закончится. В аэропорту чуть не грохнулась в обморок, но решила, что лететь мне непременно надо, весь полет прижимая, выданный аэропортовским врачом с сережкой в ухе, нашатырь. Прилетев, я была рада увидеть всех, но сил не было. И они не появлялись. И в какой-то момент, лежа в кровати в отеле Шеки, пока все гуляли где-то в горах, я сказала себе: надо бороться, встать, одеться и спуститься поесть. И это помогло. Оказалось, есть – это полезно, даже когда не хочется.
В Баку меня больше всего впечатлило море – серо-белое и холодное и яркие цвета на рынке – желтый, красный, оранжевый, зеленый. Разноцветные приправы были похожи на акварельные краски. А желтые засушенные букеты цветов казались ярче свежих.
Кампус в Баку стал для меня настоящим преодолением себя.
Все началось с того, что за день до него я заболела. Заболела очень сильно, так, как никогда до этого. Я поменяла билет и через пять дней, сбив очередной раз температуру 38, я поехала в аэропорт, решив что это когда-нибудь уже должно закончится. В аэропорту чуть не грохнулась в обморок, но решила, что лететь мне непременно надо, весь полет прижимая, выданный аэропортовским врачом с сережкой в ухе, нашатырь. Прилетев, я была рада увидеть всех, но сил не было. И они не появлялись. И в какой-то момент, лежа в кровати в отеле Шеки, пока все гуляли где-то в горах, я сказала себе: надо бороться, встать, одеться и спуститься поесть. И это помогло. Оказалось, есть – это полезно, даже когда не хочется.
В Баку меня больше всего впечатлило море – серо-белое и холодное и яркие цвета на рынке – желтый, красный, оранжевый, зеленый. Разноцветные приправы были похожи на акварельные краски. А желтые засушенные букеты цветов казались ярче свежих.
Маргарита Суслова
В Баку есть музей ковра – 3 этажа ковров. Из текста аудио гида запомнилась фраза, что красный цвет в коврах использовался, чтобы прогонять тоску у девушек, еще было много информации о значении символов, составляющих узор. По мнению исследователей, шерстяные уже ковры существовали в эпоху бронзы во II до н.э. Ковер похож на бесконечно работающее радио, транслирующее опыт поколений, прогоняющее тоску, согревающее. И даже когда нет ветра, он все равно ковер-самолет, он может унести воображение зрителя очень далеко.
В Баку есть музей ковра – 3 этажа ковров. Из текста аудио гида запомнилась фраза, что красный цвет в коврах использовался, чтобы прогонять тоску у девушек, еще было много информации о значении символов, составляющих узор. По мнению исследователей, шерстяные уже ковры существовали в эпоху бронзы во II до н.э. Ковер похож на бесконечно работающее радио, транслирующее опыт поколений, прогоняющее тоску, согревающее. И даже когда нет ветра, он все равно ковер-самолет, он может унести воображение зрителя очень далеко.
 |
 |
 |
Маргарита Суслова
Мне было интересно смотреть на ковры, следить за символами, в какой-то момент осознанное внимание отключатся и глаз начинает скользить по контурам знаков, теряться в формах, так можно провести незаметно много времени. Мысли уходят. Но вдруг попадается ковер с фигуративным изображением всадника и медитативное настроение проходит, в мозг вторгается сюжет и сразу начинается критическое сравнение всадника на ковре с реальным всадником. Интересно, что к геометрии, стилизованным изображениям, символам у мозга претензий нет, он соглашается с условностью и даже наоборот, занят расшифровыванием смыслов, хочет вникнуть в код. Получается, если художник копирует реальность он более уязвим, чем если создает свою и зашифровывает свои смыслы.
Мне было интересно смотреть на ковры, следить за символами, в какой-то момент осознанное внимание отключатся и глаз начинает скользить по контурам знаков, теряться в формах, так можно провести незаметно много времени. Мысли уходят. Но вдруг попадается ковер с фигуративным изображением всадника и медитативное настроение проходит, в мозг вторгается сюжет и сразу начинается критическое сравнение всадника на ковре с реальным всадником. Интересно, что к геометрии, стилизованным изображениям, символам у мозга претензий нет, он соглашается с условностью и даже наоборот, занят расшифровыванием смыслов, хочет вникнуть в код. Получается, если художник копирует реальность он более уязвим, чем если создает свою и зашифровывает свои смыслы.
 |
 |
 |
Съёмки
Сейчас материал, который мы сняли, находится в монтаже. Надеюсь, наш фильм будет скоро показан.
Пока можно посмотреть только некоторые кадры и наброски, которые появились в процессе работы.
Пока можно посмотреть только некоторые кадры и наброски, которые появились в процессе работы.
Марина Толстоброва
Кампус в Баку был, наверное, самым необычным из всех, на которых мне удалось побывать. И, прежде всего, наверное, потому, что не было привычного распределения ролей оператор-актер, не было заранее объявленного сценария или темы.
Был незнакомый город, прекрасный своей непредсказуемостью.
Было проще – позволить себе снимать как чувствуешь, как видишь Было сложно - не знать, что нужно на выходе, какие кадры, какая сцена, начало и конец истории. Но это незнание развязывало руки и заставляло работать. Было неожиданно легче, чем до сих пор, находиться перед камерой. Быть может все потому же, что история не была озвучена, а место съемок был таким сильным, что достаточно было пристроиться к нему?
Иван Смурыгин
Приехал в Москву. Сидел в автомобиле и на стекле увидел растёкшиеся
разводы-узоры от воды. Я вспомнил пейзажи в Азербайджане и подумал, что такое проявление природного рисунка в макро мире города не увидишь.
Кампус в Баку был, наверное, самым необычным из всех, на которых мне удалось побывать. И, прежде всего, наверное, потому, что не было привычного распределения ролей оператор-актер, не было заранее объявленного сценария или темы.
Был незнакомый город, прекрасный своей непредсказуемостью.
Было проще – позволить себе снимать как чувствуешь, как видишь Было сложно - не знать, что нужно на выходе, какие кадры, какая сцена, начало и конец истории. Но это незнание развязывало руки и заставляло работать. Было неожиданно легче, чем до сих пор, находиться перед камерой. Быть может все потому же, что история не была озвучена, а место съемок был таким сильным, что достаточно было пристроиться к нему?
Иван Смурыгин
Приехал в Москву. Сидел в автомобиле и на стекле увидел растёкшиеся
разводы-узоры от воды. Я вспомнил пейзажи в Азербайджане и подумал, что такое проявление природного рисунка в макро мире города не увидишь.
Маргарита Суслова
Современная архитектура Баку и старая часть города, дворец с витражами в Шеки, восхождение в промокших ботинках на гору с крепостью, пещеры с петроглифами в Гобустане, 4 человека спящие в 10-50 см друг от друга в 1 комнате и 7 человек встающие по расписанию умываться – все это очень бодрит и не успеваешь привыкнуть новым поворотам путешествия. Можно побывать во многих ролях: и первооткрывателя вершины и первобытного человека, который закрывает глаза и подставляет лицо солнцу на камнях Гобустана и странной пассажиркой купе, где идут съемки и надо сосредоточенно говорить запредельные тексты.
Кампус закончился, но есть ощущение что работа, начатая на нем, продолжается. Возникло много вопросов, как применять полученные открытия, как в повседневной жизни сделать процесс создания образов не стихийным, а подчиняющимся определенной задаче.
Современная архитектура Баку и старая часть города, дворец с витражами в Шеки, восхождение в промокших ботинках на гору с крепостью, пещеры с петроглифами в Гобустане, 4 человека спящие в 10-50 см друг от друга в 1 комнате и 7 человек встающие по расписанию умываться – все это очень бодрит и не успеваешь привыкнуть новым поворотам путешествия. Можно побывать во многих ролях: и первооткрывателя вершины и первобытного человека, который закрывает глаза и подставляет лицо солнцу на камнях Гобустана и странной пассажиркой купе, где идут съемки и надо сосредоточенно говорить запредельные тексты.
Кампус закончился, но есть ощущение что работа, начатая на нем, продолжается. Возникло много вопросов, как применять полученные открытия, как в повседневной жизни сделать процесс создания образов не стихийным, а подчиняющимся определенной задаче.
Составитель блога – Маргарита Суслова